Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
А во-вторых (и это, видимо, и было главным соображением), Сталин просто не решился включать в письмо опасный тезис о том, что русские коммунисты захотели иметь свою собственную организационно оформленную компартию. Генсек не стал подписывать такой политически взрывоопасный документ своим именем. Содержание такого письма слишком явно таило в себе опасность лишить его политической поддержки со стороны русского народа. Поэтому сначала он зачеркнул подпись под Письмом – «секретарь ЦК И. Сталин» и написал своей рукой: «Центральный Комитет ВКП(б)». А потом и вовсе отказался от рассылки этого документа.
Патриотизм «ленинградцев»: советский или РУССКИЙ?
«Ленинградцы» были патриотами своей земли, русской земли. Как умели, они это выражали. Конечно, Советский Союз был тоже их родиной. Но СССР Россией никогда не был. И душа у них болела именно за Россию. За создавший Россию и духовную ее культуру русский народ. Поэтому, как только уроженец Нижегородской губернии М.И. Родионов в марте 1946 года сменил на должности председателя Совета министров РСФСР А.Н. Косыгина, он сразу же поставил перед Сталиным вопрос об образовании, по примеру других союзных республик, Коммунистической партии России, и символов России: трехцветного знамени, гимна, а столицей РСФСР предложил сделать Ленинград, словом, сделать все то, что уже было сделано в других союзных республиках. Сделал это открыто.
Современники «ленинградцев» в высшем звене руководства Советского Союза через много лет после смерти Сталина свидетельствовали, что А.А. Жданов, Н.А. Вознесенский, А.А. Вознесенский, М.И. Родионов, А.А. Кузнецов, П.С. Попков и др. действительно чувствовали себя в большей степени патриотами России, нежели Советского Союза.
Откуда такие настроения возникали и преобладали у «ленинградцев»? Думаю, что ответ на этот вопрос есть. Уж кто-кто, а председатель-то Госплана СССР Н. Вознесенский хорошо знал, что ленинско-сталинское творение – Советский Союз если и жизнеспособно, то только в одном случае – если все союзные республики будут существовать и развиваться за счет экономики РСФСР.
К «ленинградцам» это понимание стало приходить, когда они один за другим стали после войны выдвигаться в высшие эшелоны власти.
Дело в том, что сразу после образования Советского Союза в конце декабря 1922 года в новом государственном образовании был сформирован общесоюзный бюджет, а в его рамках постановлением ВЦИК от 21 августа 1923 года был создан Союзно-республиканский дотационный фонд СССР[113], средства из которого стали направляться на экономическое и социальное развитие кавказских, среднеазиатских и других союзных республик, включая Украину. Весь этот фонд формировался за счет поступлений из РСФСР (из союзных республик просто нечего было брать). В отличие от РСФСР в бюджеты союзных республик полностью зачислялись сборы налога с оборота (один из основных источников бюджетных поступлений), также полностью оставался в республиках подоходный налог. И хоть российская экономика играла решающую роль в формировании упомянутого фонда, дотациями из него никогда не пользовалась. Как откровенно признавал в 1930-х годах Г.К. Орджоникидзе, «Советская Россия, пополняя наш (Грузинской ССР) бюджет, дает нам в год 24 млн рублей золотом, и мы, конечно, не платим ей за это никаких процентов… Армения, например, возрождается не за счет труда собственных крестьян, а на средства Советской России»[114].
Доктор экономических наук профессор В.Г. Чеботарева на международной конференции в Москве в 1995 году привела свои расчеты, которые показали, как протекал процесс перекачки прибавочного продукта из РСФСР в союзные республики.
Во-первых, денежные вливания в чистом виде. Опубликованные отчеты Минфина СССР за 1929, 1932, 1934 и 1935 год показывают, что в указанные годы Туркменистану в качестве дотаций было выделено 159,8 млн рублей, Таджикистану – 250,7, Узбекистану – 86,3, ЗСФСР – 129,1 млн рублей. Что касается, например, Казахстана, то до 1923 года эта республика вообще не имела своего бюджета – финансирование ее развития шло из бюджета РСФСР.
Но в расчет следует включать не только чисто денежные вливания. На протяжении десятков лет кроме чисто денежной дани Россия отдавала союзным республикам «свой самый драгоценный капитал – высококвалифицированных специалистов. В 1959 году за пределами России находилось 16,2 млн русских, в 1988 году – 25,3 млн. За 30 лет их численность увеличилась на 55,5 %, а в пределах России – только на 22 %… Представители российской диаспоры создавали значительную часть национального дохода в республиках. Например, до 1992 года 10 % русского населения Таджикистана производили до 50 % внутреннего национального продукта».
Образовался у этого феномена и еще один, побочный, но существенный эффект. «Русский народ, которому был навязан комплекс «исторической вины» за злодеяния царизма, сделал все, чтобы покончить с вековой отсталостью братских народов. Но на этом благородном поприще, – отмечала профессор Чеботарева, – русский народ утратил элементарное чувство самосохранения; под влиянием политической пропаганды он впал в беспамятство и погубил многие национальные традиции, среду своего исторического обитания»[115].
В последние годы эта тема стала все больше привлекать внимание российских исследователей.
В октябре 2010 года в Академии повышения квалификации работников образования прошла международная научно-практическая конференция под названием «Неконфликтное прочтение совместной истории – основа добрососедства», на которой историки из Москвы, Саратова и Таллина представили доклад под редакцией заведующего кафедрой истории МГПУ профессора А. Данилова, где по рассматриваемой теме были приведены следующие факты.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
